Дмитрий Евдокимов - Бретер на вес золота [litres]

– Там, – д’Эферон махнул рукой в сторону фехтовального зала, – полно скептиков, считающих себя приличными фехтовальщиками. Я уверен, что мы с вами очень быстро опустим их с небес на землю. Вперед!

Пьер стремительно промчался мимо меня к выходу из кабинета. Я усмехнулся. В очередной раз в вопросе: дерись или не дерись – мне не оставляют выбора.

– Да и плевать, – пробормотал я, прилагая усилия, чтобы подняться из такого удобного кресла, не потревожив свои ночные порезы, – проиграю так проиграю.

Народу в фехтовальном зале явно прибавилось. Не менее трех десятков человек быстро рассредоточились по краям нарисованного на дощатом полу круга. Я скинул камзол и перевязь со шпагой на руки невесть откуда вынырнувшего слуги и выбрал себе тренировочный клинок.

– Эн гарде, Орлов! – маэстро аж притоптывал ногой от нетерпения.

– Эн гарде, д’Эферон! – не люблю заставлять людей ждать себя.

То ли д’Эферон хотел покрасоваться, то ли решил устроить мне проверку, но бой он начал с длинной атаки с несколькими ложными выпадами, которая должна была закончиться лихим ударом с разворота в левую часть моего туловища с вариациями от бедра до плеча. Купился я на такую атаку один раз в жизни, лет так в четырнадцать-пятнадцать. Но видел я тогда ее в первый раз. Так что в этот раз я не стал ждать финальной части, и поэтому мой противник уже на выходе из разворота встретил грудью мой клинок. Пусть ты маэстро от фехтования, но и меня за новичка-то держать не стоит.

До первого перерыва мы довольно интенсивно и увлекательно фехтовали где-то с четверть часа. И следующие четыре раза зал кричал «туше» в честь точных атак своего учителя. Две атаки были обоюдоострыми, но оба раза я наносил свой удар на мгновение позже д’Эферона. Еще дважды он заставал меня врасплох, ибо весь мой богатый опыт уличного бойца просто кричал мне о том, что не может противник влезть в такую авантюру с большой долей риска самому оказаться нанизанным на вражескую шпагу. Однако он дважды делал это, и мне оставалось лишь винить себя за свою недоверчивость.

Перерыв пришелся как нельзя кстати. Я понял, что мечусь между уличным и зальным фехтованием, от этого и происходят мои проблемы. Нужно делать то, к чему привык, а не стараться угодить изысканным вкусам эстетов от фехтования, не любящих, к примеру, широких рубящих ударов. Знали бы они, сколько горячих голов остудили такие удары!

Как решил, так и сделал. После перерыва я стал фехтовать так, как делал бы это в реальном бою. Внимание, точность движений и холодный расчет.

К следующему перерыву счет был семь-шесть в пользу д’Эферона, и безмятежную улыбку на его лице сменила напряженная сосредоточенность. Мне же победа в данном отрезке поединка далась тоже непросто. Мои ночные раны уже довольно сильно саднили, а следовательно, в них проник едкий соленый пот. Предупреждал же доктор, что нужно хотя бы три-четыре дня покоя! Да и в общем мое состояние было далеко от идеала – я буквально чувствовал, что силы покидают мое бренное тело. Нужно бы побыстрее и как можно достойнее закончить этот поединок, иначе может произойти конфуз.

От конфуза меня спасли зрители. Как только мы возобновили поединок, сразу несколько голосов заорали:

– Маэстро, у месье кровь!

Я заглянул под правую руку: вот же незадача! Действительно, сквозь повязку и рубаху стали проступать кровавые пятна. Все-таки раскрылись мои порезы.

– Орлов, вы ранены? – обеспокоенно воскликнул д’Эферон. – Лекаря сюда, быстро!

– Не извольте беспокоиться, этой ночью получил пару глубоких царапин.

– Проклятье, Рене! Почему вы не сказали! Теперь вся Монтера скажет, что д’Эферон заставил фехтовать раненого товарища!

– Бросьте, Пьер! Я фехтовал с вами по собственной воле, и раны мне вовсе не мешали!

Остаток этого неимоверно долгого дня оказался для меня скомканным. Меня снова увели в кабинет д’Эферона, где его личный лекарь обновил повязки на моих кровоточащих царапинах. Затем в нанятой радушным хозяином карете меня доставили в ставший уже почти родным трактир на Второй Ремесленной улице. Я не стал запирать двери, поскольку виконтессы в комнате не оказалось. Выяснять ее местонахождение и осведомляться о состоянии здоровья я уже не мог физически, ибо усталость обрушилась на меня звенящим водопадом. Едва успев доползти до расстеленной постели, я упал в спасительные объятия сна.

Проснувшись на следующий день, а в том, что это был уже именно день, не возникало никаких сомнений, я некоторое время тупо пялился на крашеный потолок, пытаясь уловить все время ускользающую от меня неправильность момента. Осознание пришло резко, толчком, заставив меня подскочить на постели и тут же скривиться от боли в потревоженном боку.

Ну конечно! Постель! Засыпал я в своей временной постели, устроенной на лавке, а проснулся в законной и привычной – на кровати! У самой стеночки. И готов поклясться всеми святыми, что пустующее сейчас соседнее место было таким не всю ночь. Ну и дела!

Однако сейчас комната была пуста. На вешалке у дверей добавился чужой плащ, на сундуке возвышалась горка трофейного оружия. Следовательно, барон д’Эрго еще не заявлялся. Со двора доносился яростный звон шпаг – что-то сегодня разминка затянулась.

Распахнув окно, я впустил в комнату свежий осенний ветерок. Осень дарила нам еще один погожий день, но уже намечались признаки готовящейся смены погоды – с западной стороны на горизонте появились тучи, а время от времени налетающие порывы ветра были еще не сильны, но уже несли с собой прохладу.

Во дворе толпилась вовсе не дежурная смена, а чуть ли не все свободные сейчас бойцы Патруля. В центре живого круга виконтесса фехтовала с Ван Галеном и Рамиресом одновременно, время от времени останавливая бой и медленно показывая использованные ею приемы. Неужели еще один маэстро от фехтования, и все по нашу душу?

Распахнув створки окна, я наполовину высунулся наружу:

– Господа, у виконтессы ранение в бедро, не утруждайте ее чрезмерно!

– Командир!

– Живой!

– Проснулся!

Нестройный, но одинаково радостный хор голосов, обращенные в мою сторону счастливые лица. Приятно, черт побери! А ведь полгода назад даже поговорить было не с кем.

– Мы аккуратно, Рене, почти стоя на месте! – Рамирес, как всегда, галантный, исполнил изящный полупоклон, адресовав его сразу и мне и амазонке.

– Командир, как ты жив-то остался? – пророкотал на весь двор Ван Гален. – Мадемуазель, не сходя с места, нас с Мигелем в капусту рубит!

– Повезло! – усмехнулся я, тут же ощущая какое-то радостно-щенячье предчувствие, что встреча с Фло для меня – вообще большая удача.